ПРАВА НЕ ДАЮТ,ПРАВА БЕРУТ!

Данное правило соблюдалось на протяжении всей наблюдаемой человеческой истории, однако в современной европейской цивилизации поле для такой дихотомии очень сужено. Культурный релятивизм и постмодернизм делают интеллектуально невозможным существование в культуре четких и незыблемых ориентиров. Современная западная культура - во многом жонглирование антиномиями, смешивание крайностей, и эти игры интеллектуалов, не отягощенных никакой практической социальной ответственностью, привели к существенной утрате жизненно важных дихотомий типа "цивилизация - варварство", "лик светлый - лик темный", "позитивное - негативное". Но совсем без дихотомий общество просто расползется, как кисель, и политики-практики это понимают (скорее всего, инстинктивно).

Сейчас в качестве якоря в море постмодернистского релятивизма, западное общество использует страшный урок Второй мировой войны. На практическом поле осталась лишь дихотомия "демократия/права человека - тоталитаризм/фашизм". Силовым усилием, в приказном порядке она была объявлена неотменяемой; современное общество определяет себя как "демократическое". Поскольку поле культурной незыблемости резко сужено, эти отрицательные полюса приобрели сверхценность. Покушение на них, все, что может задеть эти понятия, рассматривается как угроза ядру цивилизации. При этом содержание полюса "тоталитаризм/фашизм" оказалось сильно расширенным - за неимением другого "кармана" западный человек вынужден запихивать туда массу различных отрицательных и подозрительных тенденций, что придает еще один дополнительный, на этот раз "боковой", импульс шизофреническому постмодернистскому кручению общества. Однако в эпоху перемен (а именно в ней мы имеем удовольствие пребывать) такая сверхчувствительность становится вредна. Она тормозит изменение политической структуры, объявляя ослов священными коровами.

Мир сегодня находится в состоянии перехода от индустриального к постиндустриальному способу производства, однако принятая на Западе политическая парламентско-представительная система была разработана именно под индустриальную эпоху. И в наступающих новых условиях она становится все менее и менее способной угнаться за динамически развивающимся обществом и не может адекватно, без перекосов и извращений, гармонизировать интересы различных групп, обеспечить безболезненную ротацию элит и выработать адекватную долговременную стратегию.

Но из-за эффекта "сверхценности", о котором говорилось выше, основательная критика системы, попытка пересмотра ее основ становится крайне затруднительной - нелегок даже сам разговор об этом.

При всем при том культурные дихотомии суть мифоподобные конструкции. И всегда в практической политической реальности любой культуры их можно, а иногда нужно обойти - необходимо лишь подобрать адекватную, не разрушающую миф формулировку этого практического акта.

Скажем, мы постепенно входим в эпоху нео-неоколониализма, и прекрасный пример таких обходящих формулировок дает Америка, одевающая свой экспансионизм в словесные одежды "прав человека" и "гражданского общества". (Как сегодня в Ираке – разжигание межконфессиональной гражданской войны под заголовком помощи со стороны США иракскому народу в строительстве гражданского общества. Бывший террорист номер один - покойный Ясер Арафат, превращается с началом мирного процесса на Ближнем Востоке в демократа и получает Нобелевскую Премию Мира).

Однако тут проявляется серьезное внутреннее противоречие. Мифологема наступающей волны нео-неоколониализма несет в себе зерно шизофрении (саудовские шейхи - друзья демократии и прогресса, Арафат и Валид Джумблат - члены Социнтерна). Тогда как классический колониализм был почти непротиворечив, идеологически доработан. Ведь он декларировал более достижимую цель - повышение жизненного уровня и цивилизованности (то есть понижение уровня насилия) у туземцев. Ее можно было легко "пощупать", реальные успехи вполне имели место. Неслучайно поэтому и то, что западное общество отказалось от старой колониальной системы, когда появилась новая идеологическая доминанта "демократия", и патерналистская идея колоний оказалась с ней в вопиющем противоречии.

Надо полагать, вскоре эта "шизофреничность" будет как-то скорректирована и появится не менее четкий и красивый миф, чем "бремя белого человека".

На мировой арене действуют сейчас четыре основные силы:

- Америка, не только претендующая на мировую гегемонию, но уже фактически добившаяся её;

- Европа, в четвертый раз (после Карла Великого, Наполеона и Гитлера) объединившаяся в единое целое;

- Китай;

- Мировой ислам.

При этом мир переживает сейчас начало новой политической эпохи, политическая система Ялты и Подстама исчерпала себя. И, соответственно, каждый из фигурантов мирового сообщества должен заново отстроить себе место на "мировой сцене" - как в свете рампы, так и за кулисами, как в сознании своих и чужих граждан, так и в раскладе политических и военных сил. Как мы все хорошо знаем, реальность не обязана иметь прямое отношение к пиар-концепции. В области же политики и "народного духа" даже наоборот – зачастую именно пропаганда, удачно созданная концепция, и выстраивает нацию под себя.

Западная Европа и США активно ищут идеологическое обоснование новых реалий своей внешней политики, согласующихся с антинацистской и демократической риторикой. Ислам и Китай никогда не имели проблем с оправданием не только политического подчинение чужих народов, но и их физического уничтожения.

На наших глазах "дипломатия канонерок" снова входит в моду. Начинается эпоха нео-неоколониализма. "Бремя белого человека" вновь актуально.

Дело лишь за тем, чтобы найти адекватный перевод этой старой песни на современный язык.

От того, на каком языке будет написана эта "новая песня о главном" – на английском, французском, немецком, китайском, арабском, персидском, украинском, тюркском, иврите или ином – в значительной степени и зависит и то, кто именно сможет навязать свои ценности в качестве эталона цивилизации наступающего Нового мира.